– Я начинал учителем истории в местном ПТУ, потом в администрации города какое-то время был. По образованию я историк, кандидатскую написал по истории местного монастыря XIV века. Лежит дома готовая, нужно было только в архив съездить в Питер, дособирать материал для ссылок и выйти на защиту.

Чухлома наша — старинный город. Первое упоминание в архивах аж в 1010 году. В нашем городе живут потомки рода Лермонтовых. С их дочкой я учился в одном классе. Сейчас она в милиции у нас работает, а отец у нее тоже был строителем, сейчас вот на пенсии.

У нас тут каждый второй мужчина отходник — сборщик деревянных домов. У меня брат так с бригадой уже десять лет ездит. Семью же кормить надо, поэтому он максимум неделю здесь пробудет и обратно. Я вот тоже ездил летом, потому что работу тут пока не нашел. Да и негде, пытаюсь вернуться в госструктуры.

Конечно, всегда найдется работа на местных пилорамах. Деньги там небольшие, зато трудишься рядом с домом. Правда, если ты один раз съездил в отход, то постепенно начинаешь привыкать к другому уровню жизни. К примеру, на местной лесопилке можно получить за месяц тысяч двадцать, а за один собранный дом дают примерно семьдесят, поэтому многие мужчины занимаются отходничеством.

Сейчас особого карьерного роста в профессии нет. Неважно, в первый раз ты поехал или уже двадцать лет ездишь, — в бригаде деньги делятся поровну. Нет главных, но есть опытные. Они делают чертежи, расчеты и другую умственную работу, а молодые берут на себя физическую нагрузку. Условия на месте всегда разные — иногда приезжаешь в голое поле, приходится делать будку себе и в ней ночевать, а бывают и хорошие — домик, вода, электричество, газ, рядом магазин. Заказчик редко кормит, поэтому готовить нужно самому. Берем с собой плиточку, сковородку, тарелки.

Травмы по мелочи случаются часто. Иногда руки, ноги ломают, отрезают себе чего-нибудь, некоторые, чего греха таить, и вовсе не возвращаются. У меня родственник не доехал до дома. Причина неизвестна. Его нашли потом, но уже «со следами физического воздействия». Ты едешь на свой страх и риск, ничего не подписываешь. Платят наличкой, поэтому бывали случаи, когда людей обманывали, они возвращались ни с чем.

Я могу строить, это у меня неплохо получается, но меня не устраивает такая работа. Кто-то уже привык, и им наоборот уже без этого никак — это такой стиль жизни. А многие ездят по нужде, была бы здесь работа с достойным заработком, половина бы не ездила, потому что неохота свою жизнь гробить и здоровье.

– Учился я в Медакадемии. Время тогда было совсем трудное — девяностые, так что пришлось все бросить, и я пошел на завод. Освоил специальность, так и попал на вахтовые работы. Работал газорезчиком и монтажником металлоконструкций. Вообще, вахта вахте рознь. Из рабочих вахт можно условно два типа выделить – калымные, это когда едешь единожды и, сделав работу, возвращаешься. Уходит на это месяц или два. И официальные – когда работаешь в конторе, и объектов вахтовых несколько. Тут работаешь по графику, обычно месяц через месяц, даже не всегда знаешь, куда двинешь после перевахтовки.

Распорядок тут особый — работаешь, работаешь, потом работаешь, а после работы еще немножко поработал и начинаешь готовиться к завтрашней работе: подчинить, подшаманить оборудование, робу подлатать. По 12-14 часов в день трудишься, иной раз по четыре часа в сутки тратишь, чтобы доехать от рабочего поселка до объекта.

Поначалу я на вахту за длинным рублем пошел, потом уже как-то за идею стал. Я по газо-нефтепроводам работал, так что вместо жилья был «балок» — передвижной такой домик. Иной раз попадались новые, хорошие, где все продумано, иной раз старые, полуразвалившиеся, дыряво-щелявые убожества. Питание всегда было омерзительным. Бывало по пять недель гречку то жареную, то вареную, то соленую, то пересоленную… Хорошо, если в доступности магазин был какой, а вот если тянули нитку сквозь тундру глухими дебрями, то аж слабли от недоедания. В серьезных конторах, говорят, получше бывает: всякие «Газпромы», «Транснефти». А вот у частника, даже у олигарха какого, всегда туго с бытовухой.

Хитростей на Севере особых нет, но есть одно железное правило: с утра одежда должна быть сухой и теплой. Вечером спать не ложись, пока не обеспечишь это на утро, иначе сляжешь быстро. А вообще все свободное время на сон уходило. Чуть где тебя прислонили на пять минут, сразу в отруб. Ну, а уж если такое чудо и случилось, типа выходного, так в основном выпить немножко. Посидеть в балке, подымить, начальство помянуть матюжком, отношения повыяснять, с мордобитием иногда.

На вахте такая тенденция есть: умри, но сделай, потому как кроме тебя некому. И как-то не по-мужски, ежели товарищей подведешь. Я вот год поездил и начал сильно маяться животом. Боли были страшенные, а мы в глухих дебрях. И так вот через боль делаешь чего надо, кровью поблевываешь, да водочкой с перцем подлечиваешься, так и тянешь лямку. Через десяток лет стало совсем невмоготу, так жена наконец-то в больницу запинала. Оказалось, куча язв была, и все кишки рубцами перекрутило.

Мои родные давно привыкли к моим работам. Ну, смирились, скорее. Меня всегда куда-то тянет. Если бы обратно отмотать, пошел бы на геодезиста. Или на геолога, тоже интересное дело. Еще не напечатано таких денег, чтобы сменить полевую работу на город. Я вообще смертельно влюблен в наши Северные края. Просто до щипоты в носу люблю тайгу, тундру… Было бы здоровье, я оттуда только раз в квартал на неделю вылезал бы. Вру, конечно, жену тоже до слез люблю. Без нее жить горько и грустно. Без лесу тоже. Вот маятником душа и мается: дома хочется в лес, в лесу — домой.